Слово Н.К.Рериха, произнесённое
в Нью-Йорке после лекции Г.Д.Гребенщикова о Святом Сергии

Передо мною встают два воспоминания, воскрешающие имя Преподобного Сергия. Одно уже давнишнее, а другое — всего три года тому назад.

Одно относится к покойному профессору Ключевскому. На Москве*, в очень просвещённом доме, просили Ключевского прочесть лекцию о просвещении. К радости многих и к изумлению некоторых Ключевский начал читать о Преподобном Сергии. Он создал облик истинного подвижника и предпослал своей лекции очень простую мысль: «Мы, историки, должны быть очень честны. Мы должны уметь подходить к фактам без всякой предубеждённости, так, как они есть». И вот, во имя непредубеждённости, он обрисовал необыкновенного, неустанного труда облик Преподобного, так близкий всем, такой просветлённый, близкий всему будущему. Ключевский закончил свою лекцию о Преподобном Сергии словами: «Он знал лучше других».

Другое воспоминание относится к нашей экспедиции, когда мы в 1926 году проходили алтайские сёла, на север и на юг от Белухи, и китайский Алтай. Всюду разбросаны старообрядческие сёла, очень древние, в которых и по сей час сохранилась самая необыкновенная жизнь. Я представляю себе избу, в которой мы остановились. На стене написана красной краской большая чаша. Писала её тётка Алёна. Тут она одна занимается в селе живописным рукоделием. Она и целебными травами лечит в деревне. Она знает, что такое на стене.

— Чашу кто написал?

— Да ведь ты знаешь, я одна занимаюсь. Да, известно, чаша самая лучшая.

На той же стене виден пожелтелый квадрат от висевшей иконы.

— А где же икона?

— А угодник под спудом.

— А когда он выйдет?

— Во время.

И приносит нам она несколько старинных икон. Стараюсь разобрать. На одной из них, уже стёртое временем, изображение.

— А это кто?

— Как? Преподобного не узнал? Ведь это Сам.

— Да кто сам?

— Да известно — кому русская земля поручена — Сергий.

— А когда же поручена русская земля?

— Изначала.

— Да на какое же время?

— А на всё будущее.

— А когда же оно наступит?

— А это Ему лучше знать.

Опять то же самое, когда на Москве говорил Ключевский: «Он лучше знал». И тёмной белухской тёткой Алёной говорилось — «А это Ему лучше знать»...

И вот в этом «знать» не заключается ли нечто необыкновенное, предугаданное, нечто необычайно убедительное. Преподобному приписывалось и сверху и снизу то же понятие «знать», знать тот свет, который суждён, к которому так или иначе человечество приходит и придёт.

И не удивительно ли, что здесь, собираясь для Сибирской группы, как бы во имя Сибири, мы вспоминаем Того и приходим опять неминуемо к Тому, кто лучше знал и кто лучше знает. Он связан с таким огромным понятием и пониманием. Конечно, Он и в Сибири это своё знание воплотил необыкновенно. Почему о Нём знают? Потому, что Он «знает».

Ему приписывают величайшую мудрость знания.

Не будем удивляться, что Сибирская группа как бы будет связана с именем Преподобного Сергия — во имя великих знаний и великих возможностей, которые заложены в великих пространствах Сибири, во имя того света, который ей суждён.

Та же Алёна рассказывала высокого значения предание, что Преподобный будто говорил: «А когда придёт время, то и сани без коней побегут».

В этом мелькает знание, непреоборимое тяготение к истинному свету, и во имя этого истинного света позвольте вас приветствовать и видеть в вас истинных друзей того же знания и того же света.

Музей Н.Рериха
7 марта 1930 г.

---

* Москва-река. — Прим. ред.

Назад в раздел